Иногда мне становится жаль матушку, когда я вижу, что дражайший братец откровенно сидит у неё на шее. Но сегодня меня что-то отрезвило (ну, или я разозлилась на них обоих сразу): кажется, они друг друга стоят.
Бывали времена, когда я думала о том, что если я съеду, буду чувствовать себя ужасно виноватой — мол, я-то вырвалась и живу, что называется, для себя, а матушка так и будет стирать, ходить в магазин, готовить еду, прибираться (нужное подчеркнуть, недостающее вписать) вместо этого великовозрастного дебила, пока может? Потом я думала, что мы могли бы съехать с ней вместе, но вспоминала о её религиозности, которую я обычно могу терпеть, но иногда (и в последнее время всё чаще) раздражаюсь до крайности, о привычке копаться в моих вещах, а в особых случаях и отбирать их, и о том, что тогда мой разлюбезный братец, чтоб он сдох на помойке, получит своё собственное жильё, пальцем не пошевельнув.
Это тоже казалось мне несправедливым.
А сегодня я, не сдержавшись, высказала в разговоре идею, что если взрослому человеку нужна ещё еда, кроме той, что уже есть, то он мог бы пойти и купить её сам. В ответ я услышала от матушки...
«Жизнь его научит».
Я слышу это не в первый раз, и как-то, опять не сдержавшись, сказала, что в таком случае в роли жизни выступлю я. Не хочет по-хорошему — будем по-плохому. Не помню, чем этот разговор закончился, кажется, очередной ссорой.
По-моему, два человека, один из которых сел другому на шею, а второй не собирается его сбрасывать, друг друга заслуживают и вообще два сапога пара. Да и, в конце концов, я не думаю, что должна (и что смогу, хе-хе) разгребать все проблемы в нашей семье. Некоторые, вроде неприязни родственников с одной стороны к родственникам с другой, настолько глубоко проросли, что нет смысла их ворошить — исправить не исправлю, а вот больнее сделаю наверняка. Да и вообще, глупо было бы думать, что я знаю, как для них будет лучше. Не хотят ничего менять — как хотят.
Я просто хочу вырваться отсюда.